Исповедь поджигателей: на суде по делу Музраева допросили исполнителей заказа

Несмотря на локдаун суд в Ростове-на-Дону не останавливает судебного делопроизводства, и процессы идут согласно графику.

Один из самых резонансных — над бывшим руководителем СУ СКР региона Михаилом Музраевым, а также волгоградским предпринимателем Владимиром Зубковым, который является совладельцем уже практически разоренного «Соснового бора». Суд уже выслушал позицию подсудимых, сейчас на процессе продолжается стадия представлении доказательств стороны обвинения.

Накануне в режиме видеоконференцсвязи из СИЗО несколько часов показания давали исполнители поджога дома губернатора Железников и Семисотнов. Невозможность их очной явки объясняется очень просто. Они уже осуждены, как за сам громкий поджог, так и за другие «рэкетирские» преступления, связанные с запугиванием и избиением конкурентов Ремезова.

— 1 ноября в судебном процессе прошел допрос двоих свидетелей обвинения. Показания дали Железников и Семисотнов. Сегодня суд допросит третьего поджигателя Ушакова, - рассказали журналисту издания «НовостиВолгограда.ру» в пресс-службе Южного окружного военного суда Ростова-на-Дону.

Отметим, что на допросах и во время следственных действий все трое поджигателей заявляли, что не знали, кому принадлежит дом (Андрей Бочаров на тот момент арендовал домовладение), а иначе еще бы сто раз подумали, стоит ли решаться на столь дерзкую и авантюрную акцию. То есть Ремезов использовал своих охранников «втемную». Именно эта версия о личной неприязни Ремезова к Бочарову фигурировала в документах СУ СКР.

Однако, затем во время показаний следователям ФСБ Ушаков и Семисотнов признались, что имели сведения о контактах Ремезова с Музраевым посредством Зубкова. Однако боялись озвучивать эти данные на момент допросов сразу после задержания, поскольку Музраев тогда еще был в должности главы регионального СУ СКР, и им за такую информацию могли «навешать» дополнительные преступные эпизоды, к которым они не имели отношения.

И накануне, и сегодня во время показаний под присягой оба поджигателя подтвердили эти данные.

Сам Ремезов в ходе предварительного следствия утверждал, что именно Музраев выступал заказчиком поджога дома губернатора, зная, что у него (Ремезова) есть охранники — молодые люди спортивного телосложения, которые не только отвечали за безопасность нанимателя, но также выполняли особые поручения в духе рэкетиров 90-х.

А затем уже на суде в своих показаниях Ремезов раскрыл всю схему политического влияния, действовавшую на тот момент в Волгоградской области. Он утверждал, что терявший влияние Музраев акцией устрашения планировал взять губернатора под контроль, ведь именно Музраеву предстояло расследовать поджог.

Михаил Музраев же в свою защиту отмечал, что у него не было никаких сложностей или натянутых отношений с Андреем Бочаровым. Тем более какого-либо мотива на подобное глупое нападение и используя столь «ненадежные кадры», которые сам же Музраев и изобличил.

Отметим, что у стороны обвинения сразу несколько «козырей» - Музраеву также предстоит ответить по обвинениям в должностных преступлениях. В частности, на одном из заседаний в режиме видеоконференцсвязи суд допросил Максима Абросимова. Еще три года назад он занимал должность следователя отдела по особо важным делам СУ СК России по Волгоградской области, а затем попался на мошенничестве и угодил за решетку. В суде Абросимов изобличил изнутри работу Музраева, как руководителя следственного управления.

В общей сложности букет статей обвинения выглядит весомо: п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ («Террористический акт, совершенный группой лиц по предварительному сговору»), ч. 1 ст. 222 УК РФ («Незаконные приобретение, передача, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов») и ч. 1 ст. 285 УК РФ — злоупотребление должностными полномочиями вопреки интересам службы.

В окончательном виде обвинение содержит все эти три пункта. По вменяемым экс-главе волгоградского СУ СКР статьям, Музраеву может грозить до 20 лет лишения свободы, что будет звучать для уже пожилого генерала как пожизненный приговор.