Если значительным событием XVIII века было выяснение отношений России с Пруссией Фридриха Великого на поле боя, то в следующем столетии обстоятельства изменились. Ведя борьбу с наполеоновской Францией, император Александр I (1801–1825 гг.) опирался на союз с Пруссией, чтобы победить императора Наполеона I.
Начался этот союз с трогательной сцены: король Фридрих Вильгельм III, королева Луиза, его супруга, и Александр I спустились в мавзолей и перед гробом того самого Фридриха Великого поклялись в «вечной взаимной дружбе». Которой, как известно, на грешной земле не бывает. После того, как Наполеон последовательно разбил прусскую армию и 14 июня 1807 года в битве при Фридланде разгромил и русскую армию под командованием генерала Беннигсена, Александр I начал дипломатические переговоры с Наполеоном.
25 июня 1807 года в Тильзите был подписан мирный договор, в результате которого Пруссия потеряла большую часть своей территории. Король Пруссии был безмерно благодарен за этот договор российскому коллеге по престолу. Император всероссийский считал, что, Пруссия — необходимый элемент европейского равновесия, — тогда как Бонапарт, напротив, хотел этот элемент ликвидировать как самостоятельное государство в принципе. Чтобы добиться сохранения Пруссии, Александру I пришлось употребить все свое немалое дипломатическое мастерство. Помощь, оказанная Россией Пруссии, была больше чем просто помощью — фактически, Россия стала спасительницей немецкого народа.
«После Бога Германия всем обязана Вашему Величеству», — именно этими словами кайзер Вильгельм I извещал русского царя Александра II о создании Германской империи, провозглашенной 18 января 1871 г. в Зеркальной галерее Версальского дворца. Бывший парадный зал Короля-Солнца стал авансценой для военного триумфа Германии над Францией, остававшейся последним препятствием к объединению германских государств вокруг Пруссии. Увлекшийся ролью арбитра Европы Наполеон III дорого заплатил за свои амбиции: в нескольких сражениях его войска были разбиты, сам он — пленен, а Париж впервые увидел на Елисейских полях проходящие победным маршем немецкие колонны. Однако эта блестящая победа была бы невозможна без благоприятной позиции России (хороший вопрос на долгосрочную перспективу — а не было ли бы нашей стране гораздо лучше, если бы вместо объединенной Германии было несколько германских государств, к примеру, Баварии, Пруссии и Ганновера? — остается пока без внятного ответа).
Заносчивый император французов так и не смог выстроить доверительных отношений с Александром II. Упорство Наполеона III в отстаивании ограничительных статей Парижского мира 1856 г., запрещавших России держать флот на Черном море, вкупе с нескрываемой симпатией французского императора к делу польского восстания 1863–1864 гг., не оставляли российскому царю причин выступать на стороне Франции или как-либо иначе поддерживать её. Когда министр-президент Пруссии Отто фон Бисмарк в 1866 г. предложил обменять нейтралитет России в будущей франко-прусской войне на содействие Берлина в пересмотре Парижского мирного договора, Петербург ответил согласием. В 1870 г. Россия не только осталась нейтральной, но и отправила войска на границу с Австро-Венгрией, прикрывая прусские тылы. Хвалебные слова кайзера в адрес царя если и являлись преувеличением, то лишь в небольшой степени: русская помощь, хотя и не безвозмездная, стала для немцев ключевой в их победе.
«В 1818 году Москву, которая незадолго до этого пострадала от гигантского пожара 1812 года, посетил прусский король Фридрих Вильгельм III. Он приехал туда со своими сыновьями. При виде города король упал на колени, поставил на колени обоих своих сыновей и сказал им: вот этот город — благодаря этому городу, благодаря страданиям этого города наша Родина сейчас свободна».
Владимир Богданов, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник исторического факультета МГУ
Во время Второй мировой войны ситуация повторилась. Советский Союз настаивал на сохранении германского единства в послевоенный период, в то время как по «Плану Моргентау» 1944 года (в честь министра финансов США в администрации Рузвельта) Германию предполагалось расчленить, все важные промышленные районы — поставить под международный контроль, а тяжёлую промышленность — ликвидировать, чтобы превратить Германию в аграрную страну. У Черчилля также был схожий план расчленения Германии на два государства — Пруссию и Баварию, который предусматривал, что индустриальный Рурско-Вестфальский район будет передан под международный контроль. В ходе Ялтинской конференции 1945 года Рузвельт даже предлагал раздробить Германию на «несколько» небольших государств, а не на два больших. В ответ на эти инициативы Советский Союз предложил следующее: Германия сохраняется как единое государство под властью центральной немецкой администрации под эгидой Контрольного оккупационного совета союзников. Однако её граница с Польшей передвигается на запад, северная часть Восточной Пруссии отходит Советскому Союзу, индустриальный Рур переходит под прямой четырехсторонний (с участием Франции) контроль.
В данном случае речь шла о том, что западные представители антигитлеровской коалиции хотели, в итоге, контролировать эти куски некогда единой Германии, а советское руководство не теряло надежды либо сохранить эту страну в целости, — на своих условиях и под своим влиянием, — либо получить собственную оккупационную зону, не допустив полного перехода бывшей территории Третьего Рейха под контроль американцев и британцев.
России было суждено вновь сыграть важную роль в восстановлении единства немецкого народа по прошествии более ста лет после союза с Бисмарком и почти полстолетия спустя после победы над Гитлером. Разделение Германии на два государства после Второй мировой войны стало одной из трагических страниц в истории этой страны и символом раскола мира на противостоящие друг другу блоки. Однако на излете 1980-х гг. появился реальный шанс на воссоединение двух частей некогда единого народа. Социалистический лагерь переживал тогда не лучшие времена: СССР слабел и терял возможности политически и экономически поддерживать своих союзников. Экономика просоветской ГДР трещала по швам. Понимая, что ветер истории дует в его паруса, западногерманский канцлер Гельмут Коль в ходе своего визита в Москву в 1988 г. поднял вопрос об объединении двух Германий.
Ответ советского лидера М. С. Горбачева, впрочем, не был предопределен. Переживавший внутренние трудности СССР все еще обладал целым рядом рычагов для того, чтобы осложнить или оттянуть слияние ФРГ и ГДР. Тем не менее, Москва не только дала зеленый свет предложениям Коля, но и взяла на себя инициативу в деле ликвидации всех барьеров к германскому единству.
Советская сторона выступила одним из главных локомотивов дипломатического процесса, завершившегося в 1990 г. подписанием договора об окончательном урегулировании в отношении Германии, пойдя при этом на серьезные уступки в вопросе вывода с территории ГДР советских войск. Представители СССР вели трудные переговоры с руководителями Великобритании и Франции, которые отнюдь не горели желанием вновь увидеть на европейском континенте сильного конкурента. Фактически за скобки вывели тему материальной компенсации Москве — если не за политические издержки объединения, то, по крайней мере, за то имущество, которое оставлял после себя Советский Союз.
«В период перестройки, горбачевской перестройки, Советский Союз, по сути дела, был главным инициатором немецкого единства. Против единства Германии выступала и Франция, и Британия. Но СССР поддержал немецкое руководство, собственно, руководство Федеративной республики Германии. В результате чего основной советский союзник в Восточной Европе, то есть ГДР, вошла в состав ФРГ отдельными землями, была ликвидирована государственность ГДР под советским давлением. Причем объединение Германии произошло без всякого референдума. То есть, это было решение ФРГ, это было решение горбачевского советского руководства. И, естественно, это получило уже поддержку со стороны США и других западных стран».
Федор Гайда, доктор исторических наук, доцент исторического факультета МГУ
Россию и Германию связывает сложная история. К сожалению, память о Советском Союзе, о его вкладе в разгром фашизма и вообще все положительное, связанное с советской историей, в наши дни намеренно замалчивается. Однако, как минимум трижды немцы могли бы с полным основанием сказать, что именно русские помогли им обрести единство и сохранить независимость.