Ребенок за два миллиона

Естественное стремление

На днях профильный комитет Госдумы отклонил законопроект о запрете суррогатного материнства, автором которого выступил сенатор Антон Беляков.

«Ощущение социальной неполноценности бесплодных семей наряду с естественным стремлением оставить после себя потомство побуждает их отдать предпочтение решению проблемы рождения собственных детей вспомогательными репродуктивными технологиями, а не усыновлению (удочерению) детей», указано в отзыве комитета.

По мнению сенатора, существующее законодательство не способно в полной мере защитить ни сурмам, ни генетических родителей, ни детей. Однако доводы сенатора не нашли поддержки в парламенте, который посчитал федеральный закон №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» вполне себе нормальным. В этом законе, действующем с 2011 года, есть статья «Применение вспомогательных репродуктивных технологий». В ней говорится: «Суррогатное материнство представляет собой вынашивание и рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям. Суррогатной матерью может быть женщина в возрасте от 20 до 35 лет, имеющая не менее одного здорового собственного ребенка, получившая медицинское заключение об удовлетворительном состоянии здоровья, давшая письменное информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство. Женщина, состоящая в браке, зарегистрированном в порядке, установленном законодательством РФ, может быть суррогатной матерью только с письменного согласия супруга». Так закон определяет содержание программы суррогатного материнства и требования к сурмамам.

По данным Российской Ассоциации репродукции человека (РАРЧ), ежегодно с помощью суррогатных программ в стране рождается от 500 до 700 детей. Будущим родителям это обходится как минимум в 800 тыс. руб. Медицинская часть программы стоит от 150 до 400 тыс. руб., роды в платной клинике - около 500 тыс. руб. Весь процесс обычно укладывается в сумму полтора-два миллиона рублей. Эффективность программы суррогатного материнства 45-55%, что превышает результативность обычного экстракорпорального оплодотворения на 10-15%. Возраст потенциальных родителей снижается: раньше за услугой обращались 40-летние, сейчас - 28-летние. В последнее время в специализированные клиники все чаще обращаются граждане Австрии, Германии, Норвегии, Франции, США и Китая, где разрешили иметь второго ребенка.

Как правило, это бесплодные пары, реже – одинокие женщины. Закон ничего не говорит об одиноких мужчинах, поэтому даже при оказании такой услуги самостоятельно найденной сурмамой ребенка просто не зарегистрируют в ЗАГСе. Чаще всего заказчики поручают поиск мам клиникам и агентствам, потому что при поиске через интернет есть риск нарваться на мошенницу, которая потребует денег «на анализы» и исчезнет.

Еще одна проблема закона в том, что он не обязывает суррогатную мать отдавать ребенка генетическим родителям сразу после родов. В Госдуме на рассмотрении находится поправка в закон, исправляющая это положение, но пока она не принята. Поэтому серьезные агентства и клиники сами требуют с кандидаток в сурмамы подписать документ о передаче ребенка родителям сразу после родов. В роддоме в случае успешного появления младенца на свет суррогатная мать дает письменное согласие на запись биологических родителей в книгу ЗАГСа и свидетельство о рождении ребенка в качестве родителей ребенка. После этого она теряет все права на новорожденного.

Специалисты РАРЧ отмечают, что со временем женщины, идущие на суррогатное материнство, все с большей долей рационализма воспринимают это как «работу» и способ за короткое время получить довольно приличную сумму, позволяющую им решить какие-то жизненные проблемы. К тому же в клиниках и агентствах есть целые юридические подразделения, имеющие богатый опыт этих процедур. Но что же делать, если вдруг сурмама на эмоциональной волне захочет оставить ребенка себе – ведь закон этого не запрещает? Для решения этой проблемы женщина «на берегу» подписывает соответствующий договор и четко понимает, что в этом случае просто не получит своих денег. И если даже она намерена отказаться от оплаты контракта, с ней работают опытные психологи и юристы. В материалах РАРЧ приводятся примеры таких случаев, и почти всегда сторонам удавалось договориться полюбовно.

Выводы специалистов РАРЧ подтверждаются реальной историей, рассказанной мне летним вечером в тихом кафе одной милой девушкой. Нас с ней свела общая знакомая – врач-гинеколог, у которой эта необычная пациентка наблюдалась после третьих родов.

«Это все, что мне нужно о нем знать»

Встречи с Ириной (имена и обстоятельства изменены по понятным причинам) пришлось ждать не одну неделю. 28-летняя мама двоих собственных детей и одного суррогатного долго смущалась, отнекивалась, а потом все-таки согласилась – желание поделиться своей историей оказалось сильнее сомнений.

- Как вы пришли к мысли стать матерью чужого ребенка?

- Так жизнь сложилась. Я родилась и живу в Волгограде. Родители – простые люди. Мать всю жизнь на рынке проработала, отец возит грузы на «газельке». Оба выпивали, скандалили между собой. Жили мы все вместе в двушке, в старой хрущобе, где и ремонта-то никогда не было. Конечно, хотелось другой жизни, поэтому я поступила в строительный техникум после девятого класса. Думала, закончу, уеду в Москву, в вуз поступлю. Но в техникуме познакомилась с будущим мужем – Денисом. Вскоре поняла, что жду ребенка, и, не дождавшись 18 лет, мы поженились. Денис сам из области, здесь жил в общаге, после свадьбы переехал к нам. Стычки с родителями начались сразу – ему не нравилось, что они пили, а им не нравилось, что я рано забеременела. Денег снять жилье у нас не было, и первая дочка Маша родилась все в той же двушке, где и так было не протолкнуться. Ну, и мечту об отъезде в столицу тоже пришлось похоронить. Муж устроился на стройку, я занималась ребенком. Так и жили, не вылезая из кухонных скандалов, пока через два года не родилась Яночка. Денис не хотел второго ребенка – мол, и так проблем полно, но я побоялась делать аборт. С этого момента вообще все рухнуло. Я ведь оформила материнский капитал, и все стали требовать от меня денег. Отношения совсем испортились, и я решила не трогать материнский капитал до поры до времени. И правильно сделала: через год после рождения Яны муж ушел к другой женщине – с квартирой, машиной и без детей. Мы развелись, и я стала думать, что же делать дальше, потому что моей главной целью было свое жилье, а жить приходилось только на детские пособия и мизерные алименты от бывшего. Я искала какие-то простые подработки в интернете, и там случайно наткнулась на объявление частной московской клиники. Они подбирали кандидаток на роль суррогатных мам. Все требования были как с меня списаны: рост, вес, возраст, наличие своих детей, состояние здоровья и так далее. Ну, я и позвонила туда ради интереса…

- То есть четкой цели стать сурмамой у вас не было, главную роль сыграли деньги?

- Мне нужно было уйти от родителей, там вообще невозможно стало жить, я боялась за дочек. И у меня был маткапитал, к которому надо было добавить денег на покупку жилья. Кредит взять я не могла, так как была одна, с двумя детьми и не работала. А в клинике мне сказали, что если я пройду отбор и все будет успешно, получу 800 тысяч. На эти деньги здесь можно купить нормальную квартиру. А это и была моя мечта. На раздумье мне дали три дня и назвали условия: до Москвы я добираюсь сама, в клинике меня обследуют, а дальше все решают заказчики. За эти три дня я прочитала все, что только можно, о суррогатных матерях. Последней каплей стал скандал с отцом, который в какой уж раз обозвал меня и девочек «нахлебницами»... Я позвонила в клинику, схватила в охапку детей и тем же вечером уехала в Москву на автобусе.

- Как вас приняли в клинике?

- Сначала удивились, что со мной дети, но я объяснила ситуацию. Потом главврач сказал, что это даже хорошо: у них есть заказчики, бездетная 42-летняя пара с большим загородным домом, и если они меня выберут, то и детей примут для «практики в воспитании». Пока же нас поселили в комнате при клинике, и уже на следующий день приехали Максим и Ольга – те самые заказчики. Оказались приятными людьми, он в торговой фирме работает, она переводчик. Я, конечно, ужасно смущалась, но они на меня не смотрели как на товар, вели себя просто, мы сразу разговорились. Пришлось им рассказать все о себе, потом они увидели Машу и Яну и взяли время на раздумье: решали, уживутся ли с двумя маленькими детьми, ведь своих никогда не было, и они привыкли к тишине и покою. Я очень нервничала, мучилась сомнениями, может, все это зря затеяла? Но и назад ехать не хотелось. В клинике познакомилась с девушками – одна с Украины, вторая из Перми. Тоже кандидатки в сурмамы, одна замужем, вторая в разводе, обеим нужны деньги. Они к этому всему очень спокойно относились, как к бизнесу, и посоветовали мне тоже не дергаться. Вскоре Максим позвонил и сказал, что они согласны и можно начинать обследование – оно тоже было за их счет.

- И вы решились?

- Да, выбора-то особого и не было… А жизнь устраивать как-то надо. Меня обследовали, дома я бы никогда такого хорошего осмотра не прошла. Со мной много беседовали психологи, и меня даже проверяли на «детекторе лжи». Главное, к чему готовили – что будущий ребенок не мой, у нас с ним нет никакой кровной связи, так как весь «биоматериал» берется у родителей, а я просто вынашиваю его как «инкубатор». Дали прочитать все нужные бумаги. Нас хорошо кормили, мы много гуляли по городу. Максим дал карту с деньгами, мы могли что-то по мелочи покупать. Пару раз нас возили на обед в ресторан, а детей – в кино на мультфильмы. В это время подготовили Максима и Ольгу, они сдали свой «биоматериал». Врачи в клинике были очень хорошие, все мне объясняли, успокаивали, потому что я мало что знала и переживала, как все будет. Наконец Ольга и Максим приехали вместе, и мы в присутствии нотариуса подписали договор. По нему мне запрещалось пить, курить, есть вредные продукты, делать аборт, оставлять себе ребенка и требовать с биологических родителей алименты. Жить я должна была в доме заказчиков на полном их обеспечении, соблюдать все рекомендации врачей, не уезжать из города и не разглашать сведений о родителях. Отдельно там был пункт, что сразу после родов ребенка надо отдать заказчикам. Они же обязались выплатить мне 850 тысяч рублей и оплатить все медицинские расходы. Вскоре мне сделали несложную операцию, и все получилось с первого раза – беременность наступила. Максим с Ольгой перевезли нас к себе в дом, в Подмосковье. Там было так роскошно, что я ахнула: гостевой дом для меня и дочек, сауна, бассейн, сад с прудами и беседками, домработница, садовник.

- Как вы уживались с биологическими родителями?

- Сначала я жалась по углам, стеснялась разговаривать, не выпускала детей, чтобы они не мешали хозяевам шумом и беготней. Но Ольга очень хорошо к нам отнеслась, понимала мое состояние и желание уйти от родителей, сочувствовала, что муж меня бросил. С девочками она тоже подружилась, но не разрешала им заходить в свой кабинет. Максим все время работал, мы с ним общались редко. У меня с ними разница в 18 лет, они ко мне как-то по-отечески отнеслись. Строго следили за моим режимом, осмотрами в клинике, все было расписано по часам. Это понятно, им же нужен здоровый ребенок, которого они так ждали. Я им помогала выбирать вещи для будущего малыша, иногда мы выезжали в город, ходили в кафе, магазины, кино, но в основном находились в доме. Членами семьи, конечно, мы не стали - каждый был сам по себе, но отношения сложились добрые.

- А ваши родители и муж знали об этом?

- Нет. Матери я позвонила и сказала, что уехала на заработки. А муж нами и не интересовался.

- У вас был страх, что вы не сможете расстаться с будущим ребенком?

- Сначала был. Но со мной были Маша и Яна, и забот с ними хватало. К тому же мы жили в чужом доме, по строгому расписанию, я это воспринимала как работу, и это отвлекало от таких мыслей. Кстати, родители пол ребенка определять не хотели, и я не знала, кто родится. Правда, по некоторым приметам подозревала, что это девочка.

- Паспорт у вас не отнимали?

- Нет, ну что вы. У меня двое детей, зачем мне проблемы? Мне доверяли, думаю. Да и я старалась сделать все, чтобы наконец зажить своей жизнью. Поэтому все шло ровно и спокойно.

- И вот этот день настал…

- Да, на время родов к моим дочкам пригласили няню, а меня увезли в хороший роддом. Родители были в соседнем боксе, очень волновались, их прямо трясло. Я нервничала не меньше – как все пройдет?.. Рожала я всегда легко, так было и в этот раз. Мне сделали обезболивание, поставили перед глазами ширму, и когда малыш родился и закричал, его тут же унесли и отдали Ольге. Мальчик это или девочка, я не знаю до сих пор.

- А так бывает?

- Да, врачи в роддоме получили указание мне ничего не сообщать. И знаете, мне так даже спокойнее. Я просто сделала свою работу, вот и все. Ребенок действительно не мой по крови, я это хорошо понимаю и смирилась с этим сразу. А биологические родители получают свидетельство о рождении в ЗАГСе без присутствия сурмамы. Я же подписала контракт, что не буду претендовать на ребенка. Все остальные документы готовят юристы клиники, я в это не вникала.

- Чем все закончилось?

- Максима и Ольгу в последний раз я видела в роддоме. После родов я лежала там еще три дня, мои дети были с няней. К выписке няня привезла Машу и Яну с нашими вещами. Также приехал юрист клиники, сообщил, что ребенок родился здоровым и дал мне подписать документ, что я не имею претензий к заказчикам. После этого мне передали банковскую карту с деньгами.

- И вы вернулись в Волгоград?

- Да. Сняла жилье, устроила дочек в сад, а позже купила квартиру на маткапитал и заработанные деньги. С родителями вижусь, они год не общались с внучками и после этого взялись за ум, почти не пьют. Я нашла работу, думаю поступить в вуз, хочу стать дизайнером помещений, много об этом читаю. Когда-то, после ухода мужа, думала, что все кончено, а это оказалось не так – личная жизнь тоже налаживается. Но главное – у меня есть мои дети и крыша над головой, и я ни от кого не завишу.

- Вы совсем не вспоминаете московскую жизнь?

- Вспоминаю с благодарностью, ведь я теперь могу жить самостоятельно. Наверное, вы думаете, что я вообще непробиваемая, как же так – 9 месяцев носила дитя под сердцем и не рыдаю о нем ночами? Но это зависит от того, как себя настроишь в самом начале. Надо понимать, зачем ты это делаешь. Я уверена, что ребенка в этой семье любят, он счастлив – и это главное, что мне надо о нем знать. Кстати, недавно звонили из «моей» клиники, предлагали еще раз стать сурмамой. Но сейчас у меня совсем другие планы.

Стена счастья

После знакомства с Ириной действительно начинаешь думать, что суррогатное материнство, бывшее в диковинку и осуждавшееся обществом еще десять лет назад, для многих женщин стало вполне обычной работой и способом решения личных проблем. Время меняет многое, за суррогатными мамами клиенты в серьезных клиниках уже стоят в очередь. Для людей, которые по причине слабого здоровья не могут иметь родных детей, это стало единственным выходом из ситуации, в которую их поставила судьба. Конечно, для этого нужно быть как минимум состоятельным человеком. Но и для тех, у кого нет двух миллионов, выход тоже есть – это процедура ЭКО, которую и в Волгограде предлагают многие клиники.

- Это отработанная годами процедура, которая заканчивается нормальной беременностью примерно в 40 процентах случаев. В месяц к нам обращаются 5-6 семейных пар или одиноких женщин, желающих сделать ЭКО. Мы проводим комплексную оценку состояния их здоровья, назначаем необходимые манипуляции и лекарственные препараты, оказываем психологическую помощь, «ведем» женщину до самого роддома. По желанию пациента в клинику приглашается юрист, специализирующийся на вопросах семейного права. Также у нас есть диетолог, специалист по лечебной физкультуре, то есть все услуги оказываются в комплексе. На результаты нашей работы можно посмотреть на «стене счастья», где мы размещаем фотографии малышей, рожденных с помощью наших врачей.Наталья Фомченко, менеджер клиники репродуктивной медицины (Волгоград)

Я видела эту «стену счастья». Она производит сильное впечатление. И меня очень радует тот факт, что российские парламентарии прислушались к здравому смыслу и не стали лишать права на это счастье сотни тысяч собственных граждан.