Эксперт: массовые отставки губернаторов могут «разбудить спящий федерализм»

Как сообщает ИА «НовостиВолгограда.ру» со ссылкой на «Новые Известия», Наталья Зубаревич напомнила, что нынешняя череда отставок — далеко не первая по счёту. Аналогичный процесс проходил в начале президентства Дмитрия Медведева, когда свои посты практически одномоментно покинули более тридцати глав регионов. Тогда власти избавлялись от влиятельных «политических тяжеловесов», обладавших значительной поддержкой населения и контролировавших местные элиты. Среди ушедших в отставку оказались московский мэр Юрий Лужков, президенты Татарстана и Башкирии и другие «долгожители». На смену им пришли в значительной мере случайные люди, чьи назначения лоббировались разными группами влияния на федеральном уровне, не знавшие специфики доверенных им регионов; в результате качество губернаторского корпуса сильно снизилось.

Вторая «волна» массовых отставок губернаторов накрыла Россию в 2012-2013 годах, когда глав регионов вновь начали избирать голосованием. Чтобы подстраховаться, Кремль снял нескольких непопулярных назначенцев и заменил их более «удобными» преемниками без скандального прошлого. Впрочем, быстро стало понятно, что губернаторские выборы — фактически фикция: из-за жёстких фильтров регистрации и сбора подписей, а также низкой явки оппозиционные кандидаты не могли всерьёз конкурировать с провластными.

Нынешний «губернаторопад», по мнению Натальи Зубаревич, в основном похож на предыдущие: в отставку отправляют тех руководителей, которые обладали невысоким рейтингом доверия и имели конфликты с местными элитами, поскольку это создавало ненужную напряжённость в преддверии президентских выборов. При этом в некоторых случаях губернаторы «впали в немилость» не из-за своих личных ошибок, а вследствие внешних экономических шоков.

Так произошло, например, в Ненецком автономном округе — доходы региона во многом зависят от цен на нефть и поэтому в прошлом году сократились более чем на 20%. Губернатор Кошин за счёт кардинального сокращения расходов (в том числе урезания зарплат бюджетникам) сумел спасти региональную казну от коллапса, однако местное население и элиты остались крайне недовольны его действиями. В результате главу АО отправили «на покой», несмотря на то, что в первом полугодии текущего года доходы бюджета региона выросли почти на 80%.

По-прежнему сохраняется система «цепочек» при кадровых перестановках: поскольку администрация президента хотела срочно освободить для «своего человека» пост секретаря Общественной палаты, её прежнего руководителя «вслепую» назначили губернатором Удмуртии, хотя никакого отношения к этому субъекту РФ он не имеет. Сохраняется также и лоббизм групп интересов при принятии решений о назначении губернаторов — хотя попытки политологов однозначно определить, «кто чей ставленник», вряд ли успешны.

Впрочем, по словам эксперта, в очередной смене губернаторского корпуса есть и серьёзные отличия от предыдущих. Во-первых, она связана с президентскими выборами: федеральная власть надеется, что «новые лица» в регионах помогут снизить градус недовольства среди населения, повысить явку и усилить поддержку главы государства. Во-вторых, в Кремле перестали переживать по поводу губернаторских выборов и стопроцентно уверены, что за назначенных «сверху» врио избиратели покорно проголосуют. В-третьих, руководство страны взяло курс на омоложение глав регионов: сразу в шести субъектах РФ «у руля» поставили так называемых «молодых технократов», имеющих управленческий опыт на федеральном уровне, но слабо знакомых с реалиями «на местах».

— Из молодых технократов успешную карьеру в своём регионе начинали только новый глава Пермского края Решетников, работавший затем в Минрегионе и московской мэрии, и бывший мэр Самары Азаров, назначенный врио губернатора Самарской области после трёх лет сенаторства в Совете Федерации. Выходцем из своего региона является также глава Карелии Парфёнчиков, но в последнее десятилетие он работал в федеральных органах власти. Единственное исключение из тренда на омоложение — назначение губернатором Красноярского края Усса, занимавшего до этого пост главы законодательного собрания. Кремль не рискнул экспериментировать с омоложением в огромном и сложном регионе, где сосредоточены активы крупнейших российских компаний. Был выбран лидер, укоренённый в местной элите и умеющий взаимодействовать и договариваться с разными группами бизнеса и населения, — считает Наталья Зубаревич.

Другая особенность последнего «губернаторопада» — назначение на губернаторские должности большого количества силовиков, в первую очередь выходцев из ФСО. Это не новый тренд: в начале 2000-х власти также активно продвигали военных на должности глав регионов, но это привело лишь к конфликтам с местными элитами и приходу в регионы многочисленных «варягов»-коррупционеров. Несмотря на печальный прошлый опыт, Кремль продолжает делать ставку на силовиков: сейчас они управляют Тульской, Ярославской и Тверской областями. Впрочем, за 15 лет стиль руководства, которого придерживаются выходцы «из структур», поменялся незначительно: они всё так же привозят с собой «готовые» команды управленцев и не могут найти общий язык с элитами.

Особенно сильно «силовой тренд» проявился в случае с назначением нового главы Дагестана, ранее служившего в МВД. Он имел опыт работы на руководящих должностях в Госдуме, но не в хозяйственной сфере. По мнению Натальи Зубаревич, «назначение в этнический регион высокопоставленного русского выходца из силовых структур — это воспроизводство имперского опыта генерал-губернаторства на «инородческих» территориях».

По словам эксперта, события последних лет, связанные с назначением и снятием губернаторов, демонстрируют, что Россия всё дальше уходит от федерализма. Губернаторская должность всё чаще воспринимается не как престижная, а как «расстрельная»: это подтверждают истории прежних руководителей Удмуртии, Коми, Марий Эл, Кировской и Сахалинской областей. Самостоятельность глав регионов в принятии решений резко снизилась, риски их уголовного преследования — напротив, сильно повысились. Для всех новых губернаторов, кроме силовиков, сохраняется вероятность грядущего конфликта с прокуратурой, ФСБ или Следственным Комитетом.

При этом «правила игры», в соответствии с которыми назначаются и сменяются губернаторы, становятся всё менее очевидными. Ни одно из принятых в этом году кадровых решений не основывалось на оценке экономического положения регионов. В тех субъектах РФ, где наблюдается самая тяжёлая ситуация с бюджетом, — в Мордовии, Хакасии и Кабардино-Балкарии, — руководство менять не стали. Прежние политические правила, согласно которым отсутствие масштабных протестных акций в регионах и хорошие результаты «Единой России» на местных выборах спасают от отставки, теперь тоже не работают.

Резко сократились и возможности губернаторов во взаимодействии с крупным бизнесом. В начале прошлого десятилетия главы регионов либо являлись арбитрами, регулировавшими споры разных промышленных групп на вверенной им территории, либо почти открыто выступали на стороне какой-либо из таких групп. Теперь же, когда крупный бизнес в гораздо большей степени контролируется государством, роль губернаторов снизилась — ведущим российским компаниям проще напрямую решать свои проблемы в Кремле и правительстве, а не терять время на общение с «наместниками». Как следствие, губернаторы практически лишились возможности влиять на инвестиционный выбор крупного бизнеса.

В совокупности, считает профессор, текущие тенденции — это очередной удар по федерализму: россиян приучают к мысли о том, что «наверху лучше знают, как управлять». Но делать поспешные выводы всё равно не стоит. «Спящие» институты федерализма всё ещё могут пробудиться — и тогда снова станет важно, кто и как управляет регионами, насколько компетентны губернаторы, умеют ли они находить компромиссы и взаимодействовать с населением и бизнесом. Не исключено, что это произойдёт ещё при политической жизни многих нынешних губернаторов, и далеко не каждый из них сможет приспособиться к таким переменам.